Елена Васильева, прозаик

Шляпка

Во всем виновата шляпка. Ну и муж, конечно. Так получилось, что волею судьбы я оказалась абсолютно одна в уютном курортном городке. Как это получилось, я и сама не поняла: утром еще любовалась в окно родным северным пейзажем, а вечером уже сидела на балконе маленького южного гостевого дома и думала, чем бы развлечь себя до приезда мужа. Его по обыкновению задержали на работе, и три дня мне предстояло провести в чужом городе совершенно одной. Осматривать местные достопримечательности в одиночестве не хотелось, совершенно не прельщал и пляжный отдых, потому я решила отправиться по местным магазинчикам, которых, как в каждом уважающем себя южном городе, там была тьма-тьмущая.

Сказано - сделано. С утра, нарядившись в старые, драные по моде пятилетней давности шорты и футболку, отправилась на шопинг… Замечу, что шопинг и я - вещи несовместимые. Не понимаю я этого занятия: разглядывание абсолютно одинаковых товаров в абсолютно одинаковых витринах, бесконечные примерки, приценки, восторженные возгласы продавцов, далекие от действительности, скупка никому не нужных сувениров и вселенская усталость по завершении такой «прогулки». Но так как везти подарки с юга все равно пришлось бы, я решила «отделаться» от их закупки в первый же день, чтобы потом уже не портить себе отдых. Торговаться я не умею, как не умею и отказывать продавцам, старательно расхваливающим свой товар. Поэтому не прошло и получаса моего похода по торговым точкам, как по местному рынку уже разнеслась новость о том, что город посетила «идеальная покупательница» (читай, «безумная тетка, которая скупает все подряд, что не предложишь»).

Продавцы встречали меня восторженными криками и буквально за руку затягивали в свои клеенчатые палатки, гордо именуя их бутиками. Каждый предмет, который я по неосторожности брала в руки, оказывался абсолютно эксклюзивным, единственным в своем роде и стоившим совершенно смешных денег (всего раз в десять превышавших его настоящую стоимость). И вот, когда через три часа мытарств по жаре я уже собиралась вернуться в номер, закинуть пакеты с покупками в шкаф, чтобы забыть о них до самого дня отъезда, мой взгляд зацепил небольшую палатку, стоявшую чуть поодаль.

В самой палатке не было ничего особенного. Особенным было то, что девочка-продавец не обращала на меня никакого внимания. То есть, она не выскакивала наружу, чтобы вцепиться в меня мертвой хваткой, не улыбалась призывно, не кричала на весь рынок, что только у нее и только сегодня суперскидки на все. Скажу больше, она даже не смотрела в мою сторону, а уткнувшись в телефон, изучала новости виртуального пространства. Поначалу я решила, что она меня не заметила, и осторожно кашлянула. Девочка даже глазом не моргнула. Я заглянула в палатку - и ухом не ведет. Непорядок. Что это такое? К ней пришел «идеальный покупатель», а ей хоть бы хны.

Решительным шагом я вошла внутрь, стала оглядывать товар и даже хватать его руками. Девочка бросила на меня один-единственный взгляд и опять уткнулась в телефон. Оскорбленная в своих лучших покупательских чувствах, я хотела уже уйти - на самом деле мне ничего в этой палатке не было нужно - как вдруг… Вдруг я увидела ее. Вернее, не так: вдруг я увидела ЕЁ! Это была чудеснейшая, обворожительнейшая, элегантнейшая шляпка. Настоящая – дамская, песочного цвета, с широкими, чуть загнутыми, полями и прекрасной голубой ленточкой. Шляпа смотрела на меня, я смотрела на нее, и мы обе понимали, что созданы друг для друга.

- Сколько стоит эта прелесть?- спросила я.

- Полторы, - не отрывая глаз от телефона, ответила девчонка.

Конечно, полторы тысячи за шляпку, сделанную невесть из чего и невесть где, продающуюся в самом маленькой палатке на рынке небольшого курортного городишки, было откровенно много. Она не стоила даже половины тех денег, что за нее спрашивали. Я уже было собралась уходить, как в «бутик» ворвалась женщина характерной «торговой» внешности: необъятных размеров, с большой, чуть с горбинкой, носом, со скромными черными усиками над губой, с бешеным темпераментом и опыт рыночного шопинга.

Она сразу заметила мой прощальный взгляд, обращенный к шляпке, и закричала:

- Ой! Наконец-то, радость! Наконец-то, ты пришла, моя хорошая! Вот знала, знала, что дождусь. Никто не верил, а я знала!

Я глянула в зеркало в центре палатки. Зеркальце было маленькое и пыльное, но даже оно подтверждало, что я не могу быть потерянной сестрой-близнецом этой радостной женщины. А та не унималась:

- Как же давно я ждала настоящую даму!

Я оглядела себя: драные шорты и растянутая футболка никак не наводили на мысль, что я «дама».

- …даму, которая может оценить всю прелесть одной вещи. Сейчас, моя дорогая, я покажу тебе кое-что, что создано для тебя. Только для тебя. Ах, как же мы тебя ждали!

Женщина что-то экспрессивно крикнула девочке с телефоном, та нехотя поднялась и перешла в другой угол палатки. Я сделала вывод, что усатая крикунья - хозяйка, а девчонка - не слишком расторопный продавец.

Дальше думать мне было некогда. Дальше мне поведали романтическую историю появления настоящей французской шляпки на микроскопическом рынке южного городка. Саму историю я не возьмусь повторить, помню только, что там была любовь, предательство, какие-то коварные лошади и огромное количество женщин, претендующих на этот головной убор.

Я так и не поняла, почему, если на нее было столько претенденток, она пылится теперь в углу клеенчатой палатки, но это было и неважно. Важно было, что шляпка дождалась меня, узнала во мне настоящую даму и выбрала меня в хозяйки. Правда, цена на неё от этого выбора подскочила аж на тысячу, а моих слабых возражений по поводу дороговизны никто не слушал… Стоит ли говорить, что шляпку я взяла.

Не буду слишком винить ее бывшую хозяйку, ведь на самом деле я очень хотела эту шляпку. Я видела в ней себя, сидящей на берегу моря и печально смотрящей на закат. Я была так красива и так романтично-мечтательна в ней, что купила бы ее, даже если бы шляпка стоила еще дороже.

Добравшись до номера, я, наконец, примерила покупку. Она была мне чуть великовата, но в целом сидела неплохо. Мне идут все головные уборы, а шляпы и подавно. Но вот что надеть к ней – оказалось проблемой. Кроме шорт и пары футболок в моем багаже не было ничего. Сумку с моим гардеробом должен был привези муж – через два дня.

Сняв обновку, я привычно поворчала на отсутствующего мужа, пожалела себя и шляпку - целых два дня нам не придется встретиться - и собралась на набережную. Пришла пора знакомиться с морем.

Уже в дверях оглянулась - Шляпка печально и укоризненно смотрела на меня.

«Как? – словно говорила она, - Как ты можешь идти гулять, оставив меня в этом душном и скучном номере? Я думала, мы будем подругами. Будем вместе смотреть в морскую даль. Проходящие мимо капитаны дальнего плаванья будут оборачиваться нам вслед… А ты? Лучше бы ты не покупала меня в той ужасной лавке, лучше бы не манила жизнью, наполненной приключениями, чем поступить так жестоко и несправедливо!»

«Но послушай,- попыталась я оправдаться, - не можешь же ты гулять со мной, когда я одета совсем не под стать твоей красоте? Потерпи, дружочек! Всего два дня».

Шляпка обреченно вздохнула, оглядев меня, и буркнула: «Это конечно, ужасно - то, что на тебе надето. Но даже стать частью такого гардероба для меня лучше, чем оставаться в одиночестве в номере. Надевай меня – и вперед! Тем более, через два дня приедет муж, а туда, куда вы с ним забираетесь, порядочные французские шляпки не ездят!»

Спорить со Шляпкой не было смысла - она была абсолютно права. Водрузив покупку себе на голову, я отправилась покорять курорт.

Первым делом, я пошла на набережную. Впрочем, больше и идти-то здесь было некуда: весь городок состоял из пляжа, набережной и магазинчиков, тянувшихся вдоль нее.

Правда, набережная оказалась отменной: высокой, с белоснежными парапетами, с тенистыми платановыми аллеями, мощеными дорожками и уютными скамеечками. А еще на набережной работал прокат электросамокатов и велосипедов. Туда я и направилась, предвкушая прогулку с ветерком. «Куда ты несешься?- проворчала Шляпка. - Какие еще самокаты-велосипеды? Ты забыла, что на тебе Я? В таких, как Я, на самокатах не ездят!»

И снова я была вынуждена признать ее правоту. Попробовала было неспешным шагом гулять вдоль моря, но получалось плохо: привычка к активному образу жизни давала о себе знать. В итоге прогулка выглядела, как стремительные перебежки, перемежающиеся черепашьими шагами. При этом Шляпка заставляла меня вертеть головой, чтобы не пропустить восхищенных взглядов престарелых капитанов. Меня капитаны не очень-то интересовали, но уж раз мы пошли гулять вместе, то и удовольствие должны получить обе. Правда, не только восхищенных, но и вообще никаких взглядов на себе я не заметила, но шляпка уверяла, что я просто невнимательна. «Конечно, на тебя в твоем рванье вряд ли кто посмотрит второй раз, – высокомерно заявляла она, – но на меня-то точно оборачиваются!»

Очень скоро о себе дала знать жара, и я остановилась у небольшого киоска с водой. В предвкушении живительной прохлады мятно-лимонного мохито я потянулась за кошельком, но услышала раздраженный шепот: «Ты, ты собралась пить из горлышка пластиковой бутылки, когда на тебе Я!? Знаешь что, голубушка, если уж ты осмелилась надеть себе на голову такую благородную красоту, то будь добра соответствовать!»

Я нервно отдернула руку и просипела: «Но я пить хочу, горло пересохло, мне жарко!»

«Потерпи. Дама ты или нет? Если дама - терпи. А если нет, то, спрашивается, зачем ты меня купила и на себя напялила?», - был ответ.

Дамой хотелось быть до невозможности. Я устало вздохнула, и мы продолжили променад. Да-а-а, носить настоящую французскую шляпку оказалось делом нелегким. Шляпке не нравилось ни одно мое предложение, она браковала воду, скамеечки, селфи, булочные и мороженое, ей не нравились карусели, купание, велосипеды. Ей не нравилась я.

Вынужденная идти из-за француженки-компаньонки по самому солнцепеку - предаваться романтизму в тенистых аллеях она отказывалась наотрез - я невольно стала оглядываться на маленькие уютные кафешки и ресторанчики, расположившиеся вдоль всей набережной. Но и тут наши вкусы не сошлись. Меня устраивали небольшие пирожковые, пончиковые и прочие «лакомки», а Шляпка хотела только в ресторан. Причем не просто в ресторан, а в «этакий»: с мягкими диванами, льняными занавесками и официантами, похожими на принцев крови. Здесь уж я проявила выдержку и твердость, категорически заявив, что ноги нашей там не будет, так как сама Шляпка обошлось мне слишком дорого, и до приезда мужа мы не могли себе позволить обслуживание принцами крови.

Шляпка не унималась, но после того, как я сунула ей под нос имеющуюся у нас наличность, вынуждена была смириться. Наверное, все бы закончилось хорошо, но… но тут я увидела очень уютное кафе. Возможно, в реальности оно и не было уютным, и даже не было интересным или доступно недорогим, но я страшно устала.

На небольшом тонарчике ярко-голубыми буквами было написано «Устричка». Я обожаю морепродукты, вкус морских гадов приводит меня в восторг, а запах специй и приправ к ним и вовсе сводит с ума. Шляпка одобрила мой выбор, но настояла на том, что надо догулять до конца набережной, а это всего-то ничего – километра три-четыре. Почему-то я опять ее послушалась. Видимо, в благодарность за это послушание какое-то время она меня не дергала, и я даже забыла о ней: фотографировалась, где хотела, присаживалась там, где нравилось мне, и любовалась теми видами, которые настраивали меня на отпускной лад.

Я расслабилась до такой степени, что купила и съела рожок мороженого, которое вообще-то не люблю, но уж очень хотелось сделать что-то наперекор Шляпке. Мороженое меня несколько приободрило, и, отправившись в обратный путь, я благополучно забыла про «Устричную».

Я-то забыла, а Шляпка – нет. Оказывается, она просто усыпляла мою бдительность, но тут завела с новой силой: «Ты же женщина, ты Дама, у тебя шляпка. Неужели ты хочешь быть такой, как все эти сумасшедшие на самокатах? Или эти бултыхющиеся в воде? Бр-р-р! Жизнь так прекрасна без всего этого. Тебе даже делать ничего не надо, у тебя есть Я. И Я все сделаю. Сейчас мы найдем «Устричную», сядем у парапета с бокалом вина, будем смотреть на море и грезить о прекрасном, мы будем вспоминать прошлое и мечтать о будущем. Ты только слушайся меня, и станешь той дамой с фотографии, которой любуется весь мир!»

Я, конечно, понимала, что мечтательная дама в шляпке на берегу моря - это не я, но как же иногда хочется хоть на секунду превратиться в такую Женщину, мечту чьих-то грез.

Шляпка сразу почувствовала, что я дала слабину, поднажала, и мне пришлось идти искать нужную кафешку. Оказалось, что таких здесь - пруд пруди, и я, изрядно побегав вдоль аллей в поисках вожделенной «Устричной», снова основательно устала.

Найдя, наконец, ту самую ярко-голубую вывеску, я облегченно вздохнув и забыв, что я Дама в Шляпке, решительным шагом направилась за заветными «гадами». Но так повезти, чтобы и кафешку найти, и «гадов» купить, мне, конечно, не могло: кафе оказалось закрытым на 15 минут.

Сил идти куда-то уже не было, да и Шляпка бы не допустила изменения планов. Пришлось тащиться к столику. Хотя назвать столиком этот предмет «устричного» интерьера можно было лишь с натяжкой: это была высокая железная бочка, выкрашенная в черный цвет и накрытая сверху деревянным кругом. Рядом стоял такой же высоченный, сваренный из железок стул с дощечкой вместо сиденья. Но место - само место - было поистине великолепно. Набережная здесь делала небольшой изгиб, и, казалось, повисала над морем: белоснежный парапет, запах морских брызг и уходящее за горизонт солнце…

Я взгромоздилась на стул. Сидеть было неудобно: ноги висели, не доставая до земли - никакой подножки конструкция стула не предусматривала. Мало того, что сидеть было жестко, так еще и солнце, несмотря на вечерний час, пекло нещадно, а рядом проходила велосипедная дорожка, по которой туда-сюда сновали шумные дети. В общем, место было красивым, но очень далеким от романтизма. Да и Шляпка подливала масло в огонь: «Как ты сидишь? Напряглась вся. Ногами сучишь. Вон посмотри, девушка сидит: ножка на ножку, волосы развеваются, глаза полуприкрыла, смотрит вдаль и не шелохнется. Мечтает, видимо, о чем-то возвышенном. Положи локоток на стол, дыши тихо-тихо. Не пыхти, как паровоз. Ну, что это такое? Лицо красное, шорты эти безобразные, мысли скачут. О вечном, думай, о вечном, а не о том, когда перерыв закончится».

На счастье, пятнадцать минут пролетели, стойка тонарчика хлопнула, и Шляпка примолкла. Пока я спускалась со стула, набежала очередь, и мне пришлось стоять среди обычных, «нешляпных», людей еще минут десять. Естественно, к тому времени, как подошла моя очередь, устрицы закончились - пришлось довольствоваться мидиями.

Уставшая девица, равнодушно глядя мимо меня, спросила: «Вам каких?». Мне уже было все равно, поэтому я просто ткнула пальцем в меню. «Одни мидии в том-ям, вино белое, брют, - зычно гаркнула девица в глубину тонара, - ваш номер 32, ждите» - и повернулась к следующему посетителю. Вино мне подали сразу, и я отправилась ждать.

Ждать Шляпка приказала на том же стуле, но не за столом, а у парапета. Поэтому, поставив вино на столик, я попыталась переставить стул. Он оказался тяжеленным, поднять его я не могла, поэтому просто поволокла по плитке. Скрежет, который издал стул, заставил оглянуться на меня всех посетителей кафе. Шляпка при этом сделала вид, что она не причем, и оказалась у меня на голове случайно.

Наконец, я уселась, сделала глоток вина, выдохнула и только приготовилась расслабиться, как Шляпка зашипела: «Фото, ты должна сделать фото. Все уважающие себя дамы всегда делают фото на берегу моря с бокалом. Тем более, у тебя теперь есть Я, и ты просто обязана сделать фото!»

Сил на спор почти не осталось, и я полезла за телефоном. Телефон, конечно, провалился на дно сумки. Одной рукой держать бокал, другой - открывать сумку и искать в ней телефон было трудно, тем более, из сумки предательски посыпались мелочь, зажигалки, носовой платок и помада. «Бог с ними, пусть валяются. Встану, подниму», - подумала я и попыталась сделать фото. Руки дрожали, шея затекала, солнце слепило глаза, ноги болтались. С фотографии на меня смотрела измученная женщина в шляпе, сползшей на глаза.

«Но я-то, конечно, хороша. Я так хороша, что на тебя никто и не посмотрит. Отправляй, давай! - пропела Шляпка, и я, как робот, отправила фотографию мужу. – Да, и напиши ему, чтобы привез твое платье любимое, в горошек голубой!» Я послушно набрала текст, получила от мужа смайлик с удивленно вытаращенными глазами, и пихнула телефон в сумочку. «Тридцать второй, тридцать второй, вы заказ будете забирать?» - прогремел над вечерней набережной голос. Я снова неуклюже сползла со стула и отправилась к тонару. Мидии мне подали не на фарфоровой тарелке, чего я, по наивности, ожидала, а в картонной коробке.

Когда я подошла к столику, появилось ощущение дежавю: стул надо было притащить обратно. Я уже слышала скрежет металлических ножек по плитке и заранее краснела, но Шляпка успокоила меня: «Настоящие Дамы не обращают внимания на посторонние взгляды, а делают только то, что им хочется!» «Да? - удивилась я. - А кто притворялся невидимкой в первый раз?». Но Шляпка пропустила мой вопрос мимо ушей.

Я перетащила стул и поставила его так, чтобы солнце не било в глаза, но теперь вместо моря мне открывался вид на мусорный бак рядом с тонаром. Переставила еще раз – и вуаля! Для романтического вечера все было готово: море, солнце, ветер, картонная коробка с «гадами» и вино, противно нагретое южным солнцем. Я села на стул, открыла коробку и подозрительно принюхалась: от том-яна почему-то навеяло сильно разведенной томатной пастой, обильно сдобренной чесноком, перцем и растительным маслом. «Веди себя прилично, - сказала Шляпка. – Ешь мидий, смотри на море и мечтай. Вино медленно пей, по глоточку. Что значит, вообще вина не хочешь? Какой тебе воды? Воды в гостинице попьешь!»

Дальше была сплошная мука, черная полоса моей жизни. Я не могла одновременно есть, пить, держать осанку, следить за тем, чтобы соус не капнул на единственную белую футболку, любоваться морем и грезить об алых парусах. У меня болела спина, затекли ноги, по вискам стекал пот, глаза резало от яркого света, а губы свело в попытке изобразить легкую мечтательную улыбку. К тому же я не знала, куда деть сумочку: положить на колени - сто процентов заляпаю разбавленной томатной пастой; повесить на спинку стула - забуду или потеряю.

Я ела мидии и ждала, когда закончится этот кошмар. Мидии не заканчивались, кошмар тоже. Проходивший мимо мужчина взглянул на меня и испуганно спросил: «Женщина, вам плохо?» «Спасибо, мне очень хорошо», - пропела моим голосом Шляпка и сползла мне на лоб. Мужчина недоверчиво покачал головой, и ушел, пару раз обеспокоенно обернувшись. Когда последний морской деликатес был съеден, и, по законам жанра, я должна была отрешиться от настоящего и замереть, глядя вдаль, я не выдержала. Чертыхнувшись, спрыгнула со стула, почти с разбега швырнула коробку в мусорный бак и бодрым шагом, насколько позволяло мое измученное тело, устремилась в глубину парка. Там я плюхнулась на первую же попавшуюся скамью, и, не слушая стенаний Шляпки, закурила.

Шляпка ныла, что настоящие Дамы курят длинные пахитоски с мундштуком, и не сидят на полуразвалившихся лавочках в кустах, но мне было уже все равно. Я буквально выхватила из рук разносчицы бутылку с водой и жадно впилась в пластиковое горлышко. Выпив залпом почти всю воду, я облегченно выдохнула и направилась к велосипедной стоянке. Шляпка жалко трепыхалась у меня на голове, взывала к разуму, совести и чему-то еще, но я решительно вскочила на самокат и понеслась из этого ужасного места со всей скоростью, на которую только был способен маленький железный конь. Лишь на секунду я сделала остановку, чтобы купить какой-то совершенно несъедобного вида то ли чебурек, то ли пирожок. Неважно, что это было, мне необходимо было избавиться от привкуса разбавленной томатной пасты. Шляпка ныла, что она и чебуреки не совместимы, что у меня начнется расстройство желудка. Но я-то лучше знала свой желудок - и не такое доводилось пробовать!

Оказавшись в номере, я сдернула шляпку, сунула голову под ледяной душ и держала до тех пор, пока не исчезли из глаз красные мушки, а в руках не прекратилась нервная дрожь.

На следующий день внезапно прилетел муж. Сказал, что увидев меня в шляпе, с бокалом, да еще и просьбу привезти платье, испугался, бросил работу и примчался спасать меня.

Дальнейший наш отпуск прошел нормально – по плану. Мы поднимались в горы, спускались в пещеры, занимались дайвингом, прыгали с парашютами, исходили вдоль и поперек ущелья, ночевали в палатках, встречали рассветы, посетили все храмы и замки в округе – словом, веселились на всю катушку. Шляпка весь отпуск провела в номере, на шкафу, а перед отъездом я вернула ее усатой хозяйке палатки.

«Нехорошо, если такая красота будет пылиться в городе. Ей место здесь, на берегу моря. Она создана для романтики, гармонии и покоя», - сказала я.

Хозяйка, видимо, меня поняла, и настоящая француженка оказалась снова в углу палатки, на крючке - в ожидании следующей, по-настоящему романтичной, Дамы.